СТЕНОГРАММА СТРИМА ИГРЫ В БИСЕР
Юрий Сырцов об ИГРЕ.
Максим. Добрый день, друзья. Сегодня мы встречаемся с замечательным
человеком, с Юрием Сырцовым, известным совершенного огромному числу друзей и
людей, клиентов, и просто прекрасным человеком, высоким профессионалом.
Тема сегодняшней нашей беседы с
Юрой – это… Какая у нас тема?
Сырцов. Про игру и про Шекспира, про театр.
Максим. Про театр. Ага, игра, которая как в театре. То есть жизнь –
игра, как говорил Шекспир, и люди в ней актеры. Прекрасно! Значит, продолжаем
применять наш способ технологизации дискурса, который выглядит как игра в бисер.
Ну и, соответственно, выбираем ручки. Красная, чёрная, синяя, зелёная.
Сырцов. Давай красную.
Максим. Отлично! Я тогда выберу синюю. Так, и ходи, делай первый ход.
Только назвать надо сначала, какой он будет.
Сырцов. Я бы хотел начать чуть раньше, чем появился театр, потому
что театр – это просто одна из игр. Мы никогда не узнаем, о чём там Шекспир
реально говорил, но, мне кажется, Шекспир говорил как раз про это. То есть он
говорил не про одну игру, в которую он играл, театральную, а он говорил про
такую вселенную игры. Поэтому я запишу первым ходом «игра», для того чтобы от
этого можно было двигаться и идти во все стороны, какие вообще существуют.
Максим. Прекрасно. Значит, игра так игра. Ну, что-то у нас какие-то
однообразные темы. Вчера была тема «Игрок», сегодня тема «Игра». Но это только
на первый взгляд. Хорошо, я тогда буду думать про игру как игру в театре, да? Значит,
игра в театре – она постановочная, то есть там есть какие-то репетиции, а потом
представление.
Сырцов. В общих чертах. Большая часть театра, который известен
российскому зрителю, такова.
Максим. Ну ОК, да, я как бы вот как обычный российский зритель. Я
тогда буду, ну, я же ходил в театр много раз, и я примерно вот так себе это представляю,
что приходишь, там гаснет свет, открывается занавес – и актёры там играют. И я
понимаю, что перед этим была долгая репетиционная работа, какие-то там сценарные
истории, режиссёрские и так далее, но этого всего не видно.
Сырцов. Ну да.
Максим. Мне, как потребителю этой театральной игры. Я скажу «репетиция».
ОК? Хорошо, я пишу циферку 2 и говорю «репетиция» как, в скобочках, подготовка.
Максим. Давай.
Сырцов. И сделаю другой ход. Я не знал, какое первое слово написать,
написал «игра». Может быть, это не совсем точно, потому что мне кажется, что игра
– она не только как Алексей Яцына говорит, что она докультурная, докультурный
феномен.
Максим. Ну. Вообще-то это Хейзинга говорит.
Сырцов. Ну да.
Максим. Ну и многие. Все, кто говорят про игру, все так говорят.
Сырцов. Для меня игра – до всего. Она до цивилизации, она до языка.
Вот она и есть та самая репетиция. Игра – репетиция цивилизации, она репетиция
культуры, она репетиция всего того, что мы считаем человеческим. Потому что игра
– не человеческая.
Потому что игра – не человеческая.
Максим. Ух ты!
Сырцов. Она начинается не в человеке. Она началась у нас, как вот у
котят, да?
Максим. Да, у них тоже же игра.
Сырцов. И она у них – не культурный феномен, она у них – не цивилизационный
феномен, как у нас она сейчас превратилась. Поэтому рассматривать её здесь с
точки зрения прикладной – к этому хотелось бы дойти, если у нас хватит этих 50 минут
и вот этой игры. Но это как смотреть, не знаю, на самые поверхностные вещи.
Максим. Вершина вулкана.
Максим. Пирамида.
Сырцов. Да, чего-то такого. Соответственно, это репетиция всего
того, чем стало человечество. И в этом и глубина игры, и сложность игры, и
огромное количество плюсов и минусов игры, потому что она идёт на доосознаваемом
уровне изначально.
Максим. То есть такой встроенный функционал в индивида.
Сырцов. Да. О, круто! Это прошивка.
Максим. Прошивка, да-да, базовая прошивка.
Сырцов. Базовая прошивка, причём не просто человека, а всего живого.
Игра - базовая прошивка всего живого.
Максим. Всего живого?
Сырцов. Ну, то, что мы видим, как человек.
Максим. А, ты хочешь вот эти два связать?
Сырцов. Да, я хочу эти два, так что ты троечку забыл поставить. Вот
троечка.
Максим. Всё, значит, так как у нас мы используем слово «фишки», это
важно, вот тебе две фишки за то, что ты связал два слова. Но при этом ты тянешь
карточку. Положи сюда.
Сырцов. Плюс один балл.
Максим. Плюс один балл. Вот тебе ещё плюс один балл, вот тебе три
фишки, это твоё.
Сырцов. А мы можем это как-то где-то на поле даже положить.
Максим. Не надо на поле. Мы потом ещё в результате потом сравним.
Сырцов. Хорошо, договорились.
Максим. Так, мой ход. Прошивка живого. Ну, тут уже прямо не знаю.
Так, ладно. Игра, репетиция, прошивка живого. Ну, я, вот исходя из того, что ты
сказал, вот мне напрашивается слово «фундаментальность», да?
Сырцов. Возможно.
Максим. Фундаментальность и даже ещё предфундаментальность. Но,
правда, такого слова нет. Но ты говорил именно о том, что ещё до того, как
фундаментальность возникла, игра уже была.
Сырцов. Да.
Максим. Как-то это можно назвать по-другому?
Сырцов. Ну смотри, тут есть много разных вещей. Я не знаю сейчас…
Максим. Может, глубокий фундамент, как-то так назвать?
Сырцов. Исходник.
Максим. Исходный фундамент?
Сырцов. Даже не фундамент, просто исходник.
Максим. Исходник?
Сырцов. В начале было слово. Вот это слово было «игра».
Максим. Ах, вот так вот ты, значит, замахнулся? Хорошо.
Сырцов. То есть это была первая игра, когда сыграли в нашу вселенную.
Первый ход.
Максим. Ну понятно, то есть как бы сказали слово, значит, первое
слово – это было, значит, начало вселенной.
Сырцов. Кубик кинули, слово сказали.
Максим. Ну хорошо, вот исходник – мне не очень нравится, как бы
слово.
Сырцов. Замени.
Максим. Потому что… Нет, я сейчас объясню. Исходник для меня – это
исходный код, сокращение. Исходный код, то есть это нормально – вот исходный
код?
Сырцов. Ты практически попал в то же самое. То есть это был исходный
код нашей вселенной.
Максим. OK, «исходный код», я так и напишу, это мне нравится. И
программирование, к которому через многие века пришло человечество, тоже
собственно на тот же термин опирается.
Сырцов. Да.
Максим. Слушай, что-то сегодня будет удивительное. Так, исходный
код. То есть как бы программирование, но вроде как на самом-то деле про игру, а
вовсе не про языки программирования.
Сырцов. Сейчас я подумаю, смогу ли я сделать другой ход, потому что,
мне кажется, ты собственно мой следующий ход запрограммировал словом «программирование».
Потому что мне интересна игра на этом уровне: на том, когда зарождаются такие
вещи, к которым ещё нет не только терминов, а нет языка, который бы этот термин
придумал. Поэтому игра очень важна. Мы её там видим, и это уже только
последствия мы видим в младенцах, и кошечек я сегодня вспомнил, каких-то
животных, неважно. Но это на самом деле уже многие-многие дальние последствия. Потому
что это на уровне даже не архетипов. То есть архетипы – это только одна игра
этого кода. Это…
Максим. Но архетипы как бы в нотации Юнга или архетипы, которые в
сказках?
Сырцов. Смотри, дело в том, что нет же общемирового принятого
понятия и нет общемирового…
Максим. Я поэтому и прошу тебя пояснить.
Сырцов. Поэтому я бы как в попытке, сейчас долго не заморачиваясь с
философией, одним словом определить все эти архетипы. Вот архетипы.
Максим. Ну ОК. что-то такое вот.
Сырцов. Давай, наверное, мы это и сделаем.
Максим. Давай.
Сырцов. То есть архетипы – это… Что там у нас, пятое?
Максим. Да.
Сырцов. Как один из языков программирования. Ну вот, наверное, он
собственно между, скажем так, прошивкой и исходным кодом, то есть прошивка, исходный
код.
Максим. Отлично! Вот тебе, значит, троечка. Тащи карточку.
Сырцов. Минус два балла.
Максим. Ну отлично! Так, плюс три, минус два.
Сырцов. По-моему, всё, да?
Максим. Да.
Сырцов. Казино всегда в выигрыше.
Максим. Ну нет.
Сырцов. Но вообще казино всегда в выигрыше. Там статистически
посчитано.
Максим. Ну, у нас же слово «казино» было вчера, но мы как бы играем
в игру в бисер, это совсем же… Это же на самом деле технология мышления, а не
это самое, не игра в цифры. Так, ОК, хорошо. Игра, исходный код, игра исходная…
Ну, значит, слово «ограничения» я хотел бы вот сюда поставить. Но на самом деле
это, конечно, «правила». Ну, вот мы вчера как бы спорили.
Сырцов. Я слышал, да.
Максим. Спорили, типа вот игра без правил бывает или нет? Или в
игре всегда правила?
Сырцов. Вообще бывает. Проблема в том, что мы понимаем под правилами.
Максим. Да.
Сырцов. Если правила мы понимаем, как в современной игре, которая
есть отзвук и страшное эхо не знаю какого поколения настоящей игры, то да, там
обязательно есть автор, кто написал правила. Если же мы говорим пока на этом
уровне, на уровне исходного кода, то там есть какие-то правила, которые автоматически
были прописаны первым словом, то есть исходником. Но они совершенно
необязательно были прописаны как инструкция, то есть делай раз, делай два,
делай три. Это скорее то, как законы физики. В каждой вселенной, в
мультивселенной есть свои законы физики.
Максим. Подожди. Я правильно понимаю, что есть какие-то такие
правила игры, которые вообще в любой игре как бы существуют? Ну, если законы
физики.
Сырцов. В конкретной наблюдаемой вселенной – да, архетипические
правила. Я не знаю, у меня нет термина. В русском языке нет термина. Поэтому я
сейчас пытаюсь другими терминами описать то, что неописуемо.
Максим. То есть это на самом деле, как это называется, божий
промысел вот такой. Вот это что-то близкое.
Сырцов. Если понимать исходное значение слова – да. Но даже если
понимать грубое «сейчас», профанное, то тоже да. Просто я не хочу, чтобы это
звучало как религиозная проповедь или * разговор.
Максим. Нет, ну просто… Да, это
просто хоть какой-то известный термин.
Сырцов. Ну да. Так как нет терминов, пытаешься привязаться к
чему-то вот.
Максим. ОК, давай, ходи.
Сырцов. Нет, подожди, по-моему, мой пятый ход был. Твой ход.
Максим. А, мой ход?
Сырцов. Да. И ты его задал как правила.
Максим. Правила. Ну, исходный код и игра – это, ну, вот… Но это
правила. Всегда это в правилах проявляется.
Сырцов. Можно, пропиши. Если это твой ход.
Максим. Скучно – всё время правила и правила. Давай я напишу «ограничения».
Сырцов. Ну ОК, хорошо.
Максим. В игре есть ограничения.
Сырцов. Тогда это даже шире правил, потому что правила заранее заданы.
Ограничения – это ограничения материала этой игры, то есть из чего это состоит.
Не знаю, ткань игры. О! Тогда мой следующий ход – ткань игры.
Максим. Хорошо. Ну, *. Значит, ограничения – это я напишу «пределы».
Ну, на самом деле пределы возможностей, но в общем случае – пределы. Так, я
хожу, шесть. Вот у меня две фишки. Я тащу карточку. Чёрт, минус три. А у меня всего
минус два. Ну ладно, не судьба. Хорошо. Пришло – ушло. ОКЮ твой ход.
Сырцов. Ну, я уже поговорил. Я не знаю, куда его.
Максим. Ну давай. Куда?
Сырцов. Ну, так как это к пределам… О, интересно! Интересно получается
тогда, что он и к репетиции тоже может. Два, там слиплось. Он и к репетиции
тогда действительно может быть. Игра, ограничения, пределы, потому что это
накладывается – то, из чего мы сделали эту игру. И в обратную сторону. То есть как
мы ограничены тем, что у нас есть, так и эта ткань ограничивает эти пределы. Ну
и, собственно, так как мы говорим, что игра, мы сейчас говорим не на прикладном
пока уровне, а на уровне совсем таком глубинном, то да, это подготовка к тому,
чтобы создать этот мир.
Максим. Хорошо, тогда…
Сырцов. Он создаётся в игре.
Максим. ОК, хорошо.
Сырцов. Тогда смотри, какие могут быть выводы, пока не в игре. Не знаю,
может быть, это твой ход какой-то там, натолкнёт тебя, а может быть, ты уйдёшь
в другую сторону. Тогда игра готовит то, что мы принимаем как мир. То есть наш
мир – это чья-то игра.
Максим. Ну, это же очевидно. Хорошо, наш мир – это чья-то игра. Ну,
вспоминаем фильма «Матрица», там примерно про то же самое.
Сырцов. Ну, опять же профанное определение, как в «Матрице», тоже про
это. Только, мне кажется, это сложнее.
Максим. Ну ОК, да. Ну, не будем совсем как бы доводить до предела мыслительную
работу. Значит, ткань игры – я хочу вот здесь написать «плетение». Ну, ткань –
это всегда некое плетение, как вот…
Сырцов. ОК, да.
Максим. То есть процесс появления любой ткани – это как бы сейчас
это ткацкий станок, а раньше это была там целая история. Плетение. И на самом
деле плетение – оно такое очень интересное слово, по крайней мере в русском
языке. Например…
Сырцов. А у меня, я тоже же вот здесь этот самый. Не нужно было там
*?
Максим. Ткань игры – да-да. Извини, тут мы так ещё увлеклись, что забыли
о цифрах.
Сырцов. Так, теперь мне надо карточку брать. Минус один.
Максим. Так, отлично.
Сырцов. И у меня получилось плюс два. Теперь у тебя.
Максим. Смотри, у меня как бы ткань игры и плетение – это одна
связь, поэтому я карточку не беру.
Сырцов. Понятно. Да, хорошо, такие правила.
Максим. Значит, плетение я хочу немножко пояснить. Например,
плетение интриг – тоже такой есть термин. Или, там, плетение чего ещё бывает?
Сырцов. Смотри, до интриг мы ещё не дошли. Хотя ты прав. То есть это
можно так интерпретировать. Но так как, мне кажется, мы пока на более высоком
уровне или глубоком, в зависимости, с какой стороны ты смотришь, то я,
наверное, сюда добавлю, не знаю, правильно ли я иду, в правильном направлении, или
даже вот сюда, наверно, добавлю. Плетение – узор, то есть из этого плетения мы
делаем какую-то картинку, пока только узор, то есть не общую картину, а пока
только один.
Максим. А, узор, например, то есть когда, прежде чем сплести кружева,
есть картинка, вот эти узоры?
Сырцов. Ну да, да. Я вот сейчас не всю картинку сплёл, я вот
кусочек сделаю. У меня какой-то там, я не знаю, вот листочек получился, какое-то
начало вот это. К чему я? То есть логическая цепочка – я проговорил. А к чему я
это говорю про игру? Мне кажется, что вот здесь мы можем подойти к театру, хотя
до него ещё много шагов, но времени нам не хватит, если все проходить. Что театр
– это один из узоров этого плетения, вот один из листочков вот здесь на нашем
платке, на платке мироздания.
Максим. На дереве.
Сырцов. На дереве.
Максим. На кружевах.
Сырцов. На кружевах, да. Один там завиток, какой-то этот самый
цветочек, не знаю что. Вот в этом плане театр ещё очень глубок, то есть он ещё
на очень высоком уровне, на самом деле, начинался не прикладном как таковой. Он
исходил из древних мистерий, из религиозных вещей.
Максим. Ритуалы, наверное.
Сырцов. Да. Причём ты совершенно прав, именно из ритуалов. Не религиозных.
Религия – это тоже всего лишь, сейчас скажу страшную вещь, равноценный узор,
как театр.
Максим. ОК.
Сырцов. Почему религия всегда ненавидит театр, и театр назван
искусством, причём не искусственный, как мы сейчас переводим, а искус, то есть
дьявольское наваждение.
Максим. Искушение.
Сырцов. Да. То есть он забирает внимание зрителя от церкви в театр.
И они за это их даже не хоронили внутри церковного кладбища, актёров.
Максим. Да, была такая история.
Сырцов. Это известная вещь. И не потому, что, как сейчас все
думают, что актёры блудили или ещё что-то. Нет, всё гораздо сложнее. Потому что
здесь была конкуренция узоров.
Максим. Конкуренция за внимание, да.
Сырцов. Да. Вот в нашей с тобой логике – конкуренция узоров.
Представь это, да?
Максим. Юра, ну ты, конечно, да. Итак, узор. Три единички.
Сырцов. Минус три балла.
Максим. Что ж такое-то!
Сырцов. Ну, карточки так выпали.
Максим. Да, что ж это такое сегодня.
Сырцов. Теперь твой ход.
Конкуренция игр.
Максим. Теперь мой ход. Узор, ограничения. А, ну давай я уж тогда
напишу слово «кружева», чтобы хоть как-то, как бы понятное слово хоть одно у
нас было. Вот куда-нибудь между узором и плетением. Оно как бы красивое. Кружева
– это такой. Опять же древнее, как это называется, не знаю, искусство. Промысел.
Это же древний промысел.
Сырцов. Промысел божий.
Максим. Ну нет, это…
Сырцов. Вот смотрим, мы от промысла божьего пришли к промыслу
человеческому. Вот такое соотношение между прикладными играми и настоящей игрой.
Настолько непохожи и, казалось бы, не связаны…
Максим. Я сейчас тресну.
Сырцов. Ну, ты сам меня пригласил.
Максим. Да-да, хорошо.
Сырцов. Во-первых, ты меня пригласил на интервью, а оказалось, что
это стрим. Как говорится, «звезда в шоке». Во-вторых, мы не говорили про бисер,
а ты его очень любишь.
Максим. Ну, вот сам практикую.
Сырцов. Да, и вот как уже развил свою игру. Вообще, кстати, очень
круто просто. Помимо того, что я тебе уже говорил за кулисами, что я сейчас
чувствую себя в студии CNN,
я ещё и тут с таким крутым игровым полем, фишками.
Максим. Да-да. Но это такая * игра, она пока ещё, так сказать…
Сырцов. Зрители не видят этого всего, к сожалению.
Максим. Промышленная, так сказать, такая.
Сырцов. Видели бы вы те коробочки, из которых Максим что-то
доставал. Я сам, во-первых, просто позавидовал, а он это делал как священное,
так сказать. Так, кружева ты сплёл. Соответственно, у тебя тоже *.
Максим. Да, ну и что у меня? У меня двоечка. Да что ж такое-то!
Сырцов. Минус два у тебя, да?
Максим. Минус два.
Сырцов. Ну, значит, скоро кончатся такие карточки, пойдут другие. Мироздание
так перемешалось.
Максим. Да-да. Это любимая фраза в последнее время: всё происходит
случайно, как и было запланировано.
Сырцов. Вот да. Так, плетение, узор, кружева. Коль мы пришли к
театру, я бы писал либо «театр», как ни странно, вот сюда.
Максим. Узор, кружева?
Сырцов. Да. Потому что театр – это или один из узоров, или одно из
кружев. Ну, в зависимости, от того, что мы чему подчиняем.
Максим. Давай попробую, как я понимаю тебя. Вот узор – это
сценарий, вот для меня это как-то, вот отношение.
Сырцов. Мы с тобой начали со слишком глубоких вещей, поэтому здесь
пока в этой логике узор – это ещё на уровне того, что всё, что мы сейчас с
тобой видим в современном мире (не только цивилизации, а мире), является просто
разными играми. Поэтому чтобы разбирать театр, нам надо пройти ещё несколько
сотен шагов, чтобы понять, что в нём тоже… А, классная штука! Не знаю, как я сейчас
это смогу отразить на поле. Просто мысль в этой логике. Тогда смотри, как это
называется, объёмное изображение?
Максим. Голограмма?
Сырцов. Голограмма. Как в голограмме каждый кусочек голограммы
должен содержать в себе полностью все составляющие общей голограммы, и из неё
оно составляется.
Максим. Вспоминаем ещё и фракталы.
Сырцов. Да. Вот так же театр, как любая другая игра более низкого
уровня, притом что театру четыре тысячи лет, но он – более низкого уровня игра,
чем та, с которой мы начали, он в себе содержит все элементы большой игры.
Максим. Как говорит известный человек, «мы – карлики, но стоим на
плечах атлантов».
Сырцов. Ну, опять же, да, мы, к сожалению, вынуждены пользоваться
чужими мемами.
Максим. Какими-то, да.
Сырцов. Мне кажется, что мы с тобой сейчас на уровне разговора
создания собственных мемов.
Максим. Ну, это отдельная история. Да, ОК, мы потом…
Сырцов. Ну, ты меня позвал, я тебя подставил.
Максим. Надо будет публиковать список мемов, да. Давай, хорошо,
ходи.
Сырцов. Давай попробуем мы это сформулировать. Как ни странно, что мы
хотели говорить про театр, а если я напишу сюда «голограмма», и вот сюда это,
или вот сюда, или вот сюда. Смотри, плетение, кружево, голограмма. Хотя это
совсем другой термин, но смысл.
Максим. Но смысл, да.
Сырцов. То есть я понимаю, что в логике языка это другой термин, в
логике терминологии, но в логике вот того обсуждения, мне кажется, вот здесь.
Максим. ОК, давай, хорошо.
Сырцов. Уже одиннадцатый ход, да?
Максим. Так, голограмма. Вот тебе две фишки. Тащи карточку.
Сырцов. Минус один.
Максим. Ты медленно, но верно набираешь, так сказать, это самое,
энергию.
Сырцов. Это значит, что дуракам везёт, потому что я на самом деле страшно
не люблю играть и только когда первый раз играю, всегда выигрываю, а дальше не
фига, как все.
Максим. Ну, это уже хорошо. Так, мой ход. Исходный код и
ограничения. Ну что уж, думать не надо. Язык.
Сырцов. Ну, в общем, да. Просто логика.
Максим. Да, язык. А логика – это… А вот язык – он логичен по своей
природе? Как ты считаешь?
Сырцов. Смотри, первое. Язык – это одна из игр.
Каждая игра - есть язык.
Каждый язык - есть игра.
Максим. ОК.
Сырцов. Причём игра, подчиненная более высокому уровню игры
культуры, цивилизации.
Максим. Ага. О, вот видишь.
Сырцов. Вот круто. Умножь на три. Это даже умножить, то есть это что
там, шесть получается.
Максим. Да, это умножить.
Сырцов. То есть, ещё раз, каждая игра есть язык, каждый язык есть
игра, взаимно подчинённые в зависимости от взгляда, куда ты смотришь, с какой
стороны ты рассматриваешь это. То есть пирамиды такие – это даже не две
перевернутые пирамиды, как мы привыкли во многих математических вещах смотреть.
Это такая система объёмных летающих вокруг тебя пирамид. Вот та самая матрица.
То есть в зависимости от того, как ты пальцем затронул эту пирамиду, ты вдруг
понимаешь, что начало этой пирамиды – это конец другой.
Максим. Подожди, это ты про ленту Мёбиуса или про эффект бабочки?
Сырцов. Ты знаешь, это я про то, как сочетаются объемные голограммы
в общем поле. Если мы говорим: общее поле жизни – это поле игры, которая
состоит из более мелких игр, в свою очередь каждая из них, состоящая из более
мелких игр, в свою очередь… Фрактал.
Максим. Да-да.
Сырцов. В свою очередь…
Максим. То есть ты как бы всегда в игре, а игра – всегда игра, потому
что она включает в себя все свойства игры, которые на разных масштабах, и они
все…
Сырцов. А язык включает в себя подмножество говоров, своя игра, мы местечковые,
мы вот такие. Это как шаверма и поребрик.
Максим. Да-да. Вообще, да.
Сырцов. Причём это давно выродилось из совершенно литературных
вещей *.
Максим. И это влияет на поведение вообще, на отношение к людям.
Сырцов. Да. Это вылилось именно в игру. Вот мы с поребриком, хоть
наперевес.
Максим. Да-да, вот этот напряжённый взгляд: «Что? Шаверма?»
Сырцов. Да-да.
Максим. «Ты кто?» Да-да, это влияет на поведение, конечно.
Сырцов. И вот смотри, опять же не знаю, смогу ли я сейчас это в ход
превратить, но вот здесь интересна ещё одна параллельная вещь. Здесь как раз и
заложены все вот эти вещи, которые являются и приоритетом игры, почему мы очень
любим игру и делаем вот эти поделки по сравнению с вот этим уровнем, вот эти
прикладные. Там, ролевая игра вот здесь и сейчас.
Максим. Целевые игры.
Сырцов. Да-да, целевые. И современный театр в этом плане перешёл на
это. Он стал формальным, он перестал быть сакральной игрой.
Максим. Я помню, ты когда-то говорил, что…
Сырцов. Что театр изначально – это сакральная игра.
Театр - сакральная игра.
Максим. Нет, я… Давай это… Я помню твою цитату, что в театре всегда
был обязателен во время представления катарсис. А сейчас – нет.
Сырцов. Да. Он и сейчас предполагается, но не происходит.
Максим. Но не происходит.
Сырцов. Но не происходит. И потому, что режиссеры не умеют его
больше делать, и потому, что зал уже не выдерживает настоящего театра. Он просто
приходит поспать, сказать: «Я был на премьере. Премьера была фиговая, а я такой
крутой». Он не приходит для того, чтобы измениться. Слушай, а игра вообще для
того чтобы… Игра – это постоянное изменение. Не закрепление, а изменение. Игра это
и есть триггер, игра это и есть трикстер. Но это совсем, опять же,
поверхностный взгляд. То есть она гораздо глубже изначально.
Максим. То есть игра всегда меняет?
Сырцов. Игра всегда меняет.
Максим. Вот * изменения куда-нибудь, да.
Сырцов. И вот смотри: имея свои пределы, имея свой исходный код,
являясь репетицией будущего, она всегда при этом меняет. То есть она рвёт свои
пределы, она выпинывает тебя из этих пределов. Она…
Максим. Выйти за пределы круга, то, что…
Сырцов. Она дает тебе возможность порвать эту ткань или трансформировать
её.
Максим. Выйди, как там, из состояния комфорта, вот это всё.
Сырцов. Да-да. Ну, опять же, это ужасно профанно. Сейчас это уже пошло
даже.
Максим. Нет, я специально употребляю такие понятные.
Сырцов. То есть этот мем стал уже пошлым.
Максим. Это понятно.
Сырцов. Ну да, наверное, туда.
Максим. Да, потому что на самом деле-то в них заложено вот то, о
чём ты говоришь.
Сырцов. Наверное, изначально он из этого. Просто сейчас какая-то
вообще настолько уже пошлая вещь.
Максим. Ну да, бессмыслица такая.
Сырцов. А вот давай, мне кажется, из того, что я проговорил, было
много для меня ключевых вещей, ну, в этой игре, которая у нас с тобой получается.
Она же тоже ограничения нам вкладывает, да?
Максим. Конечно.
Сырцов. Каждая фишка – это всего лишь фишка, и ты другую фишку… У
нас нет квадратных фишек, например.
Максим. Нет.
Сырцов. И нет треугольных. Тогда я, что это у нас, уже 13-е, да? Я
впишу изменения.
Максим. Изменения – отлично!
Сырцов. Так, и куда же мы это ставим?
Максим. Так, давай.
Сырцов. Ну вот, как ни странно, хотя в обычном языке, наверное, этой
логики не видно, а в том разговоре, который сейчас у нас получается, в той игре
я вот сюда бы разместил, потому что и эти ограничения в игре – для того чтобы
ты их порвал, для того чтобы ты вышел из неё, то есть игра не ради игры, а игра
ради выхода из игры. А узор всегда вплетается в следующий, то есть переходит в
новое качество, и также всегда, с одной стороны, язык игры позволяет нам этих
изменений достичь, а дальше изменения вызывают изменения языка. Для того чтобы
выйти из игры, надо изменить язык.
Чтобы выйти из игры - надо изменить язык.
Максим. Это есть слово такое bootstrap. Это используется в программистской среде. Bootstrap –
это называется зашнуровывание ботинок. Это значит, что ребята собрались и написали
инструмент, чтобы сделать заказ, чтобы сделать инструмент, чтобы сделать заказ.
Вот это вот, ну, зашнуровывание, то есть вот это вот постоянное…
Сырцов. Наверное, да.
Максим. То есть я делаю что-то для себя, чтобы сделать что-то для
кого-то, но делаю для себя, и вот это вот. Это, так сказать, грубо говоря, вот спираль
развития, это вот в эту всю историю.
Сырцов. Смотри, тогда дальше, но, правда, твой ход сейчас будет.
Максим. Ну давай, говори.
Сырцов. Но тогда дальше мы приходим из голограммы, из фракталов, из
постоянных изменений мы переходим в то, что и субъект игры, человек, ну, так
как мы люди, мы сейчас не рассматриваем животных и вселенную, мы быстрее от
этого ушли, чтобы все не решили, что мы в какую-то секту здесь призываем.
Максим. Вообще перестань слово это употреблять. Я вообще даже не
знаю, что это значит.
Сырцов. Мне кажется тогда, каждая личность – это определённая игра,
как ни странно это сейчас прозвучит, более низкого уровня к игре вселенной, но
игра, и содержащая в себе, как любая, ну, по принципу голограммы, всё, что содержит
в себе вселенная. Кстати, об этом нам всё время говорит религия.
Максим. Да и не только. Значит, я хочу немножко приземлить.
Сырцов. Да, давай. Твой ход.
Максим. Ты ход-то сделал, да?
Сырцов. Нет, я сделал, вот он 13-й, изменение. А кстати, если ты
видишь эту логику, то я три объединил.
Максим. Да, я вижу. Вот тебе три, давай, так сказать.
Сырцов. Так, будем надеяться, что карточки уже… Плюс три.
Максим. Отлично! Видишь, как хорошо. Ну вот, наконец-то. Так, плюс три.
Дай мне вот, так сказать, вот эти две и вот тебе такую.
Сырцов. Красивая пятёрочка.
Максим. Красивая пятёрочка, да.
Сырцов. Вот похвастаюсь зрителям пятёрочкой.
Максим. Хорошо. ОК.
Сырцов. Твой ход, 14-й. А ты напомни мне, пожалуйста, мы должны всё
поле закрыть, или как там игра заканчивается?
Максим. Нет, у нас всего 19 ходов.
Сырцов. А, вон оно что.
Максим. Да. Ну, на самом деле…
Сырцов. То есть я просто не помнил это правило.
Максим. Нет, ну мы исходим из классического поля, а оно
проверенное, с темпо-ритмом и со временем игры.
Сырцов. Хорошо. Я не прочь.
Максим. Так, изменения, узор, кружева. Так, ладно. Типа исходный
код, язык. А вот здесь я написал бы правила. Исходный код и язык – это правила.
Ну, то есть в каждом языке есть правила, ну однозначно, там грамматика, фонетика.
Сырцов. Хорошо.
Максим. Вот правила есть вообще в любом языке.
Сырцов. А правила есть ограничения.
Максим. Ну да. Значит, и вообще, если мы говорим про правила языка,
там вот, по крайней мере, у романской группы и русский язык – там, наверное,
примерно одинаковый разделы языковые, да? Там грамматика, фонетика, синтаксис и
так далее, да? А вот с Китаем может быть что-то ещё.
Сырцов. Нет, в науке стараются унифицировать этот подход, поэтому с
этой точки зрения рассматривают в любом языке фонетику и так далее. Но я не
являюсь там…
Максим. Ну ОК, смотри. Я на самом деле…
Сырцов. …специалистом в этом деле, не могу сказать.
Максим. На самом деле давай я напишу «правила», 14. Даже, наверное,
я напишу языкознание, правила языкознания. Потому что это же… Ну, на самом деле,
я вот, например, для себя совершенно четко отличаю язык английский, язык
русский и язык китайский. Они, ну, извините за слово, парадигмально разные.
Сырцов. Ну да.
Максим. Ну давай.
Сырцов. У меня сын пытался изучать. Он английский хорошо знает, сам
русскоязычный. Пытался китайский и японский изучать, поэтому он там недоизучал,
но вот эти вещи мне всё время рассказывает.
Максим. Ну, мы можем отдельно там про языки *.
Сырцов. Нет, я в этом как раз не этот самый.
Максим. Но они парадигмально разные. То есть если мы, например, на
русском говорим «дом», это понятно, что это что-то, имеющее крышу, стены,
фундамент, то есть это прямо конструкт, это прямо чертеж, рисунок. А вот если
мы, не знаю, на китайском говорим, условно говоря, там иероглиф «О», вообще
непонятно ни что это за часть речи, ни какой у него род, ни какой это смысл. И
это к чему я говорю? Что это язык определяет мышление, да? И поэтому люди,
говорящие на разных группах языков, имеют совершенно разное мышление.
Сырцов. Вот почему в начале было слово. Не в порядке русского,
английского или китайского, а то, на каком языке, на праязыке, протоязыке
прозвучало то самое слово, выстроило правила, по которым была создана ткань этого
мироздания. То, что стало нашей игрой. Мы – фишки в той игре. И это и плюс,
опять же, с точки зрения вселенной, когда не мы управляем, когда не человек
управляет. Это и минус всего прикладного игропрактического, то, что мы делаем, потому
что здесь мы становимся на уровень протомолекулы, то есть то, что запускает. И наше
качество отражается в этой маленькой вселенной. И, к сожалению, оно не всегда
свет.
Максим. Ну да.
Сырцов. Если взять любую политическую игру, которую мы сейчас,
например, наблюдаем, как у меня сын выразился, «трампинг», который сейчас происходит
прямо на наших глазах и так далее, не углубляясь в это, чтобы просто время не
тратить.
Но я про другое думал. Это
просто ты мне сейчас дал такой классный посыл, спасибо большое, тоже очень интересная
мысль. Но вот у меня другая история. Моя игра. На прошлый, который не состоялся,
слёт модераторов, или игропрактиков как раз был, я не помню, какой слёт, потому
что их два не состоялось, насколько я помню, я заявлял такую тему «Право не
играть».
Максим. Слушай, это прямо скользкая грань. Давай я сейчас…
Сырцов. Это не скользкая, это очень крутая вещь.
Максим. Ну да, право не играть.
Сырцов. Смотри.
Максим. Возможно ли не играть?
Сырцов. Можно.
Максим. Да ладно!
Сырцов. Если мы с тобой уже пришли к прикладному уровню. Это не
уровень вселенной. Я создан из этой игры. Я не могу в неё…
Максим. Да, вот я проснулся, говорю: «Ну всё, играть не буду», – и
опять под одеяло.
Сырцов. Я умираю. Я не под одеяло, я умираю. Потому что в этой игре
я жив, пока она играется.
Максим. А, вот так вот?
Сырцов. Если мы говорим про прошивку(?) всего живого.
Максим. Ну, это известная же история, когда достаточно взрослый,
там, бабушка говорит: «Всё, я больше жить не хочу», – и умирает. Это вот про
это?
Сырцов. Вот в этой игре можно сказать только так. Но я-то про
прикладные говорю.
Максим. Да.
Сырцов. Когда мне уже говорят, что мир будет весь из игр, причём
которые не на уровне *, которые до Большого взрыва были, мы вообще не понимаем,
как мы в неё играем, мы просто из неё созданы.
Максим. Да.
Сырцов. И тут мы даже вскрыть правила не можем, ибо нам их не
озвучили.
Максим. Ну понятно, да, внутри * Шредингера.
Сырцов. Вся наука человечества бьётся на тему: а что за правила-то?
Максим. Да-да, теория единого поля там, теория струн.
Сырцов. И до сих пор это всего лишь теории, то есть мы не знаем,
что это такое.
Максим. Да, это понятно.
Сырцов. Соответственно, в этом мы отказаться не можем, только
умереть. Ну, то есть, есть такой отказ, конечно, но он только такой.
Максим. То есть мы не можем отказаться от игры?
Сырцов. От такой игры.
Максим. Ну, от игры типа, которая называется жизнью.
Сырцов. Да. Но нам сейчас не дают права отказаться от игры, которую
нам навязывает цивилизация, навязывает государство, навязывает игропрактик,
который сейчас считает, что он имеет право навязать всему миру игры.
Максим. Да.
Сырцов. И через это делает нас инфантильными и так далее.
(говорят одновременно)
Максим. …хочу играю, хочу не играю, да-да.
Сырцов. Да. Соответственно, вот здесь, на этом уровне, не на уровне,
я не с Богом сейчас спорю ни в коем случае.
Максим. Ну да.
Сырцов. Я слишком мелок. То есть он с фишками не спорит, я думаю.
Максим. ОК, да.
Сырцов. А вот там, где фишка становится Богом, в этот момент я не
хочу быть её фишкой, и я должен иметь право даже на законодательном уровне
отказаться от любых игр.
Право отказаться от любых игр!!!
Максим. ОК. И делать что? – вопрос. Отказаться от любых игры и делать
что?
Сырцов. Смотри, пока в современном мире уже это – революции, уже за
это меня стоит ненавидеть.
Максим. Хорошо.
Сырцов. Потому что я говорю: я имею право не играть в вашу денежную
систему, в вашу политику. Я не хочу рассматривать психически больного человека
как президента крупной компании или, там, президента чего-то, или ещё что-то.
Да, я про «трампинг». Я не хочу играть в ту игру, которую мне навязывает
какой-то игротехник. Я должен иметь право не учиться с игрой, если все говорят «мы
учимся только с игрой». Потому что это неправильно. Вы – такие же фишки в этой
игре жизни, как и я. У меня равные права с вами, как бы вы себя ни называли.
Максим. ОК. Нет, тут ты затронул важную тему, что, во-первых, ты
заметил, что существует какая-то игра, о которой говорят тебе: «Юра, ты будешь
играть в эту игру». Ты заметил. Это очень важно, да? Что? Давай.
Сырцов. Ну, вот я к изменениям. Смотри, я могу остаться на том узоре,
который мне нравится. Я могу остаться на том кружеве или сплести своё кружево, свой
узор – и остаться на тех изменениях, которые я хочу закрепить. Вот здесь я пишу
право не играть, так как я так сформулировал тот свой посыл и своё выступление.
Но здесь может быть написано право на отказ или на фиксацию. То есть я могу, я
имею право зафиксировать свою игру. А это – ответ тебе на тот вопрос: «А что дальше?»
Ну, то есть или один из вариантов ответа на тот вопрос.
Максим. Так, подожди. У меня нет этого вопроса.
Сырцов. Это понятно. Я тебя таким подвзорвал. Ну давай, сначала это
самое.
Максим. Вот у тебя раз, три.
Сырцов. Что у нас тут?
Максим. Так, что у тебя там?
Сырцов. Умножить на три.
Максим. О, умножить на три, отлично. Так, вот так вот это. Вот тебе
девять. Так, вот это действо, вот фишки, карточки – она немножко так это самое,
приглушает, так сказать, горячий огонь. Значит, право не играть. У меня первый
вопрос.
Сырцов. Но ещё раз: я говорю про прикладные игры.
Максим. Да, я понимаю. Во-первых, я хочу заметить, что когда тебе
говорят явным текстом: «Иди туда, будешь играть у него в какую-то игру», – это раз.
А второй раз, когда ты понимаешь(?), что какая-то игра вокруг меня происходит, и
меня туда вовлекают, да? Я говорю: «Я не хочу играть». И там, значит, один мой
товарищ…
Сырцов. Или «я хочу играть в свою игру».
Максим. Подожди, не усложняй.
Сырцов. Я не могу не усложнять. Это моя игра.
Максим. Да, хорошо. То есть приходишь, там, у меня один знакомый
какой-то не в нашем государстве приходит в банк и говорит: «Ну всё, трали-вали,
счёт». – «SMS скажите». – «Какую SMS?» – «Сейчас вам на смартфон придёт SMS. Что значит – у вас нет смартфона?»
И он в свои там много лет был вынужден, хотя вот он как-то обходился без этого,
а тут, понимаешь, без смартфона ты уже не функциональная единица просто, не то
что общественная или культурная, социальная. Ты просто не можешь ничего, у тебя
нет там, не знаю, базовой функции расчётной.
Сырцов. Да, да. Нам навязывают это.
Максим. Ну подожди, навязывают.
Сырцов. Правда, навязывают, правда, реально навязывают. Со всех
сторон. Бизнес, государство всё время навязывают свою игру.
Максим. Ну, там геймификация сейчас тоже из каждого…
Сырцов. А теперь геймификация.
Максим. Это же, ну подожди.
Сырцов. Я хочу работать. Я не хочу играть в работу.
Максим. Вчера был такой термин, подожди. Приходит там товарищ в компанию,
прямо цитату делаю, такой типа, и пытается там интриги запустить. Тут пускает,
там пускает.
Сырцов. А он играет.
Максим. Ну да, да. А ему такие типа эти самые серьезные люди в этих
самых одеждах говорят: «Иди-ка ты поработай, слышишь? Иди, уголь поразгружай,
вот там три вагона. Потом займёшься своими этими».
Сырцов. Да, да.
Максим. Ну хорошо, значит, если мы вспомним статью Лёши Яцыны, то он
разделял игровое и регулярное. То есть вот ты говоришь…
Сырцов. Я говорю…
Максим. Вот право не играть – это такое право заниматься регулярной
деятельностью.
Сырцов. Смотри, дай я тебе ещё сломаю мозг.
Максим. Давай, сломай мне мозг.
Сырцов. Мне так нравится, как из пластилина, из него лепить. Оказывается,
видимо, я в детстве любил пластилин.
Максим. Да-да.
Сырцов. Смотри. О! Вот здесь классный мем, научный мем.
Максим. Давай.
Сырцов. Как, с одной стороны, полностью связанный, а с другой
стороны, полностью не связанный, особенно в голове обывателя. Физика обычная,
физика ядерная и физика квантовая. Это у меня сын как раз увлекается физикой, в
том числе квантовой физикой, и поэтому я вынужден в это погружаться. Профанно,
честно скажу, я плохо в этом понимаю, я, конечно, не ученый, и он тоже учёный в
другом месте, то есть он сейчас учится в немножко другой специальности. Но для
него это просто интересно. Вот так же. Если на уровне квантовом, простите,
сейчас это тоже стало пошлостью, мемом и вообще гадостью какой-то, но в
правильном понимании научном в квантовом мире всё – игра. Даже то, что мы
называем регулярной – это просто регулярная игра. Работа – это есть игра, ибо я
могу не играть в неё. Мне просто не даст современное общество. Но на самом деле
даже сейчас есть люди, которые в неё не играют. Есть плохой пример – бомжи, есть
хороший пример – богатые.
Максим. Да.
Сырцов. Особенно российские богатые современные. Они, по большому
счёту, в настоящем не работают. Я говорю не про предпринимателей. Я говорю про
определённый класс.
Максим. Юра, подожди, стоп. Кто-то высказал наблюдение, что, по
сути, у бомжей и у миллионеров примерно одинаковый образ жизни.
Сырцов. Да, да. Если не смотреть на чистоту или ещё что-то, а
смотреть на некоторые сутьевые вещи, плетение.
Максим. Ну, какие-то темпо-ритмические, какие-то вот эти, да.
Сырцов. Да, если смотреть на плетение.
Максим. Да. Всё одно и то же.
Сырцов. Если не смотритесь, из чего нитка сделана вот в этой игре, то
есть в этом *.
Максим. ОК, да. Понимаешь, три ужина не съешь. И этот ест, и тот
ест. И этот пьёт, и тот пьёт.
Сырцов. Да. Но там есть не настолько, потому что мы все похожи тем,
что мы, не знаю, кушаем и спим. Здесь не в этом дело.
Максим. Нет, подожди.
Сырцов. Они похожи в другом.
Максим. У богачей даже ещё хуже, то есть они не могут подойти на
улице к другому человеку и попросить его что-нибудь, зажигалку.
Сырцов. Да. Они ещё более зажаты.
Максим. Ещё более ограничены.
Сырцов. Их правила и их язык не позволяют им изменения, ибо для них
изменения есть смерть. Смотри, есть игры, которые кончаются либо выходом из
этой игры, либо смертью в этой игре.
Максим. Вот здесь соглашусь однозначно.
Сырцов. Вот почему некоторые прикладные игры так страшны, когда
игропрактик сам не понимает, какую игру он затеял.
Максим. Что происходит, да.
Сырцов. Он просто не знает, как это строится, что этот мир так строится.
Но если мы идём в обычную физику, то есть в прикладные игры, то там дело такое.
Там есть регулярные, как Лёша Яцына разделил, то есть якобы не игра. И там есть
только игра, ну, как бы якобы только игра.
Максим. То есть смотри, значит, игра – когда игра? Когда она
объявляется, говорят: «Сейчас, ребята, будем играть в игру», – и все такие – раз!
У них там какой-то щелчок внутри произошёл, говорят: «ОК».
Сырцов. «Выходи играть во двор».
Максим. Да, я теперь там типа зайчик или там…
Сырцов. Если мне не сказали «выходи играть во двор», то я не играю,
я вышел копать.
Максим. Да.
Выходи играть во двор!
Сырцов. С этой точки зрения обычной физики, ну, в этом научном
меме, то да, это регулярная деятельность, которая как бы не игра.
Максим. Да. Ну, вот да, игра – она всегда объявляется. Ну, то есть…
Сырцов. Прикладная игра. Давай разделять.
Максим. Да. Добросовестная игра.
Сырцов. Подожди, Максим. Ты сейчас сказал такую классную вещь. Вспоминая
«в начале было слово», игра всегда объявляется.
Максим. Да. Давай прямо объявление игры. «Я объявил тебе игру».
Сырцов. А это, по-моему, твой ход. У меня уже 15-й, у тебя 16-й.
Максим. Да, отлично, давай. Объявление игры, то есть я объявляю
тебе игру, он объявил нам игру и начал с нами играть.
Сырцов. Тогда это где-нибудь вот здесь, смотри, архетипы, прошивка,
где-то вот здесь исходный код. Где-то это тут.
Максим. Ну, наверное, вот здесь.
Сырцов. Ну, где-нибудь, да, вот там где-то объявление игры.
Максим. Так, что у нас там?
Сырцов. 16-й ход.
Максим. 16-й, хорошо. Так, 16-й ход. Вот это прямо объявление. Так,
16-й ход, у меня три фишки. Карточка. Делить на три. Видишь, кому-то всё, а
кому-то делить на три.
Сырцов. Так как они сегодня так распределены, то, значит, следующие
все будут.
Максим. Так, ОК. давай, остались три хода у нас.
Сырцов. 17-й ход, да? Объявление игры.
Максим. Да.
Сырцов. Смотри, я говорил, что право не играть можно
переформулировать по-другому, как право зафиксировать игру. А раз мы с тобой
вышли на понятие объявления игры, значит, мы с другой стороны к этой же фиксации
вышли. И значит, игра обязательно заканчивается, как и вселенная не всегда
будет. Ну, во всяком случае, в современной научной гипотезе игра заканчивается
всегда. Чем – вопрос другой, но она заканчивается, то есть она конечна.
Максим. Хорошо.
Сырцов. 17-й – конец игры, game over.
Максим. Game over,
да, так и напиши game over.
Сырцов. Не напишу на английском. Напиши.
Максим. Да, game over
я могу написать.
Сырцов. Не хочу стремиться, чтобы неправильно набрать буквы. Я с
языками – только русский. У меня сыновья оба несколько языков, а я вот… Ну
смотри, тогда, наверное, вот если бы они рядом были, я бы, конечно, прошивку
живого и объявление игры связал.
Ох ты, смотри, как интересно-то!
Ты ручку у меня забрал, я просто ею показывал. А ведь, смотри, и между
объявлением игры и правилами языкознания тоже game over.
Максим. Поясни.
Сырцов. Если мы объявляем игру, и это в том числе в этом языке
зафиксировано, есть определённое начало игры, «выходи на улицу играть» или там
ещё что-то, то, соответственно, в языке зафиксирована и форма завершения игры.
Максим. Согласен, да.
Сырцов. Ну и при этом и то, что я начал изначально, и архетипы
объявления игры. Потому что это обязательный шаг, который на очень глубинном
уровне.
Максим. Ну да, там же есть всякие как бы переходные моменты,
инициации, ритуалы, смена там из детства в юность.
Сырцов. Это обязательно. Путь героя.
Максим. Путь героя, да.
Сырцов. Несмотря на то, что он циклом преподаётся, но всё равно в
этом цикле есть конец хотя бы части цикла или этого цикла.
Максим. Значит, я тогда скажу такую штуку и попытаюсь разрушить game over.
Сырцов. А! Давай сначала это самое посчитаем.
Максим. Да, посчитаем, давай. Две фишки тебе.
Сырцов. Так, у меня сейчас должно… А, нет, умножить на два.
Максим. Отлично, ещё две. Очень хорошо. Значит, я разрушаю как бы
твой термин game over и говорю, что никакого game over нет. Ну, первое, я отнесусь к тому,
что ты говорил про фракталы, когда внутри каждого есть всё, и голограмма и так
далее. Значит, есть такая штука, называется самонапряженная конструкция в
архитектуре. Не слышал?
Сырцов. Да, я понимаю. Я знаю, что такое техническая механика, я
проходил, а папа у меня преподавал высшую математику и сопромат.
Максим. Хорошо. Ну, вот говорят, что в космосе, когда
разворачиваются эти антенны, это вот самонапряжённые конструкции, чтобы они так
вот держались. Значит, есть, к сожалению, не помню фамилию, погуглите, это
точно известная штука, называется стоящая струна, конструкция. Не знаешь? Это такая
вот коробочка, из неё торчит леска, и она прямо торчит вот на высоту двух
метров. «Невозможно! – скажете вы. – Леска не может так стоять сама». На самом
деле леска вот такими полукруглыми латунными как бы пружинками, распирает, и
они друг друга не касаются. Но в то же время они выстраивают струну.
Сырцов. Держат всю конструкцию.
Максим. Да.
Сырцов. Архитектоника так построена.
Максим. Да. И вот эта самонапряженная конструкция, если мы соотнесемся
к сегодняшней теме, когда внутри одной игры возникает где-то посередине уже
вторая, следующая игра, которая вот тогда…
Сырцов. Я понимаю, о чём ты сейчас.
Максим. …бесконечно тащит вот эту как бы леску жизни вверх. На самом
деле это и в проектной деятельности всё то же самое. То есть как бы хорошая
проектная деятельность, когда внутри проекта рождается следующий проект. Ну,
если как бы так приземляться.
Сырцов. Смотри. Опять же не хватает языка. Ну давай, ты посчитай.
Максим. Я вот сюда поставлю, вот самонапряженные конструкции в том
смысле, который я описал.
Сырцов. Да-да.
Максим. Ну, потому что игра бесконечна.
Сырцов. Да.
Максим. Вот, кстати, бесконечная игра.
Сырцов. И здесь в зависимости от того, с какого уровня в нашей
метафоре физики, то есть научного мема мы смотрим на это, мы говорим «ты прав»
или «ты неправ». Я сейчас разобью, буду подтверждать и разбивать твой термин.
Максим. Давай.
Сырцов. Сначала ты посчитай эти самые. Это предпоследний ход,
насколько я понимаю.
Максим. Да. Фавор сегодня от меня отвернулся.
Сырцов. Ну, бывает.
Смотри, если мы про эту самонапряженную
конструкцию говорим, если это одна игра, то она всё равно заканчивается на
точке конца этой лески. Если это много игр, то есть каждая пружинка – это отдельная
игра, проект в твоей метафоре, которую ты применял, то с точки зрения
стороннего наблюдателя – да, вроде бы бесконечная игра, просто состоящая из…
Максим. Да, то есть не видно ни начала, ни конца(?).
Сырцов. С точки зрения стоящей фишки, если бы там были фишки,
стоящие внутри этой пружинки, не знаю, части пружинки, я сейчас в этой метафоре
не могу понять, что там, какой-то составляющей, эта игра очень даже конечная. Закончилась
пружинка – меня больше нет. Я не знаю вообще о том, что есть другая…
Максим. Это есть как бы создание и роспуск проектных команд, да.
Сырцов. Я вообще не знаю, есть ли другая игра. Я вообще в неё не
попаду. Мультивселенная. Когда моя вселенная кончилась, я всё равно в другую
вселенную не попаду. Я как я. Я могу попасть как что-то, чего сейчас наука пока
не понимает. Скорее всего, даже не физический объект. Есть гипотеза о том, что есть,
какие-то вот такие вещи туда уходят.
Максим. Энергетическое что-то, да.
Сырцов. И что мы состоим из всего этого. Но на том уровне, который сейчас
мы с тобой можем осознать, это точно уже не наша игра. Поэтому с точки зрения
вселенной и вот чего-то «прото» возможно, то есть, скорее всего, она бесконечна.
Ну, есть такая сейчас гипотеза даже научная, что это практически бесконечное множество.
А с точки зрения конкретной игры, вот я говорю, из какой физики ты смотришь.
Максим. Ну понятно, что я, как сущность. Как говорил персонаж
Басилашвили, «человек смертен, причём смертен внезапно».
Сырцов. Однозначно.
Максим. И как бы тогда вот игра вот этого человека заканчивается.
Сырцов. Тогда здесь и сейчас, я не знаю, как это сейчас
сформулировать. Просто про твой, да, что, с одной стороны, это правильно, прямо
сто процентов, с другой стороны, на сто процентов неправильно. В зависимости,
из какой физики ты смотришь, из какого подхода.
Максим. Ну понятно. И с какой точки зрения, понятно.
Сырцов. Из какой точки зрения. Тогда здесь, чтобы зафиналить всё это
вместе взятое. Ты знаешь, тот ход, который я думал, что вот 15-й, право не
играть, и сказал, что я бы записал его как фиксацию, как вариант, я сейчас
понимаю, что нет, что это 19-й ход, фиксация. Так как мы всё-таки субъектны, и
мы живём на уровне обычной физики, то понимать, быть готовым и сознательно
фиксировать игру – это как очень важное правило, так и навык в прикладных играх.
Как вообще в прикладных, так и вот того уровня, который мы с тобой посмотрели. Понимать,
что, может быть, эта игра началась не до меня, ну, в смысле, до меня там неизвестно
когда – и кончится она.
Максим. Неизвестно.
Сырцов. Да. Но я свой этап чётко финалю. Я знаю…
Максим. «Первый тайм мы уже отыграли».
Сырцов. Да, да. А, слушай, тогда как записать? Финал? Финалю?
Подожди.
Максим. Ну, финал своей игры.
Сырцов. Фиксация либо первый тайм? Что лучше?
Максим. Ну, не знаю. Фиксация первого тайма.
Сырцов. Давай тогда просто фиксация.
Максим. Давай. Фиксация игры, ты имеешь в виду, или что?
Сырцов. Игры. В данном случае – фиксации игры.
Максим. ОК.
Сырцов. Тогда это рядом вот здесь. Потому что помнишь, у нас game over есть,
у нас есть вещи, которые для нас кажутся бесконечными или без нас могут быть
бесконечными, но с нами – мы всё равно только на определённом этапе этой игры
можем быть. Мы сами конечны.
Максим. Ну, Юра, конечно, ты сегодня замахнулся. Дал, так сказать,
замах.
Сырцов. На Уильяма нашего Шекспира.
Максим. Да, на Уильяма нашего Шекспира. Мы его так, по-моему, даже
ни разу не упомянули. Так, давай посчитаем наши эти самые. У тебя 26, а у меня
12. Со счётом 26:12 сегодня победил Юра Сырцов.
Сырцов. Я думаю, что победила игра.
Максим. Да-да. Спасибо. Всё. Это была прекрасная игра.
Сырцов. Взаимно.
Максим. Ещё раз поздравляем, Юрий Сырцов, знаменитый человек. Ну,
сами видите, уж после того, как вы всё это увидели, что с Юрой есть о чём
поговорить.
Сырцов. Спасибо.
Максим. Спасибо. Всё, останавливаем трансляцию. Да, ребята, как
всегда, лайк, шер, репост. Ну уж, не знаю, это, по-моему, мем. По-моему, никто
этого не делает. Ну ладно, я всё равно скажу.
Всё, до свидания. Всего доброго.
Помаши ручкой.
Сырцов. Счастливо.
Максим. Счастливо.
Сырцов. Очень интересная игра получилась.
Программа тренинга "Стратегическое планирование организации".
Программа тренинга "Конструктивное поведение в конфликте".
"Ретроспектива Стратегии". Сессия по работе с прошлым.
Комментарии
Отправить комментарий